Материал Сьюзан Шерратт. Часть первая здесь.
Серебро как товар?
Я понимаю, что это может быть не очень обоснованным предположением, опирающемся на косвенные доказательства, но все же допущу, что люди в Эвбее (остров Греции в Эгейском море) в раннем железном веке (VIII в. до н. э. – IV в. н. э.) в целом, и в Лефканди (деревня на острове Эвбея) в частности, имели доступ и интересовались серебром, но оно не играло важной роли в их экономике, а ценилось в качестве товара для торговли, либо в качестве сырья или (что более вероятно) в форме изделий, которые хранились дома и закапывались в землю в погребальных целях. Я полагаю, что именно так можно объяснить практически полное отсутствие упоминаний о серебре в табличках с линейным письмом Б из позднего бронзового века (от XXI в. до н.э. до IX-VIII вв. до н.э.), за исключением отсылок к официальному дворцовому инвентарю и локальным сделкам, в то время как серебряные сосуды для питья и т.д., найденные в мегароне (тип древнегреческого жилого дома периода III—II тыс. до н. э. эгейской цивилизации) Пилоса, согласно предположениям, были личным имуществом людей, которое считалось полезной формой богатства на случай относительной нестабильности. Из отсутствия серебряных сосудов в гробницах микенского периода (период в истории доисторической Греции с XVI по XI век до н. э.) также не следует, что серебро не считалось средством накопления богатства (например, в виде серебряных сосудов), поскольку, если бы так было, то последнее место, где его могли бы обнаружить, были бы гробницы (за исключением обстоятельств, когда погребальная церемония была необычайно важной с социальной и политической точек зрения), или от него добровольно отказывались в результате судебных споров. Дэвид Джилл и Джоррит Келдер выдвинули идею о том, что в позднем бронзовом веке эгейское серебро отправлялось в Египет в обмен на египетское золото. В обоих случаях основанием для подобных предположений отчасти послужило то, что, как указывалось выше, серебряные (в отличие от свинцовых) предметов практически отсутствуют в археологических находках микенской Греции с середины XIV до XIII вв. до н. э. Однако, в частности, Кельдер, который на несколько неубедительных основаниях приводит доводы в пользу монополии Микен на серебро из Лауриона, по-видимому, предполагает, что речь шла о непосредственном, официальном обмене одного металла на другой между правителями Микен и Египта. Хотя я в то же время убеждена, что эгейское серебро попадало на Восток гораздо раньше эпохи поздней бронзы, но при этом не соглашусь, что это было результатом такого прямого обмена одного товара на другой. В среднем и ранне-позднем бронзовом веке межэгейские связи выстраивались так, что наиболее вероятным кажется, что эгейское серебро попало в Египет и на Восток через Крит, в то время как в более поздний период позднего бронзового века практически нет свидетельств того, что существовали прямые дипломатические отношения, которые сделали бы возможным организованные и регулярные транзакции, особенно между микенскими и египетскими правителями. Вместо этого более поздние археологические данные позднего бронзового века показывают, что торговля между Эгейским морем и Восточным Средиземноморьем находилась в основном в руках посредников: в XIV и начале XIII-го вв. у эгейцев (особенно, из Кикладских островов) и киприотов, а в конце XIII и XII-х вв, возможно, в основном, у киприотов. К концу XI-го века эстафета, вероятно, перешла преимущественно к тирским торговцам (Тира - вулканический остров в Эгейском море, входит в архипелаг Киклады), но даже относительно этого периода нет оснований предполагать, что они действовали в качестве членов официальной государственной организации или на основе строгой схемы обмена товара на товар. Уже в эпоху поздней бронзы, но, возможно, даже в большей степени в эпоху раннего железа, мы можем допустить перемещение серебра в Восточное Средиземноморье, где спрос постоянно увеличивался, так что постепенно любые крупные скопления серебра в Эгейском море перетекали на Восток. В ходе этого процесса, особенно в эпоху поздней бронзы, серебро переходило из рук в руки, прежде чем покинуть Эгейское море, но с середины XI века потоки серебра стали крупными и поставки более интенсивными. Причем нет необходимости предполагать, что серебро везли на Восток, например, в форме оптовых партий стандартизированных серебряных слитков, которые, например, до сих пор нигде не обнаружили в Эгейском море, и даже в Неоассирийской империи, до позднего архаического периода. Вместо этого, следует полагать, что серебро перемещалось в форме готовых изделий, включая, возможно, серебряные сосуды того типа, как в экспортируемой субпротогеометрической керамике (тип греческой вазописи с характерными геометрическими орнаментами) из юго-западной Эвбеи. Мы также можем представить, что серебро перерабатывалось и смешивалось, по крайней мере, по прибытии в Восточное Средиземноморье. Оно поступало из широкого и разнообразного круга месторождений в Анатолии, Эгейском море и регионах гораздо западнее. Материалы и предметы, попадавшие в Эгейское море, в качестве товаров из Востока, скорее всего, были разнообразными. В эпоху поздней бронзы речь шла о следующих товарах: слоновой кости, драгоценных камнях и, возможно, золоте, а также искусственном «сырье», а именно, синем стекле (все это использовалось для микенских дворцов), а также о некоторых специях или ароматических веществах, необходимых для парфюмерных масел и мазей. В ранний железный век, если судить по содержимому захоронений в Лефканди, с Востока прибывали предметы из стекла и фаянса, изделия из бронзы и золота (некоторые из которых, вероятно, были украдены из захоронений в Восточном Средиземноморье), вполне вероятно, окрашенные фиолетовые ткани и другие экзотические новинки или «престижные» предметы, которые либо (как стекло или фаянс) представляли большую демонстративную ценность для жителей Лефканди, чем на Востоке, где их производили, либо (как в случае с украденными металлическими изделиями), возможно, были приобретены за бесценок теми, кто привез их на запад.
Проблема, конечно, заключается в том, что ни использование серебра в качестве средства сбережения богатства, ни отношение к серебру как к товару для международной торговли, вряд ли бы привели к сознательному и регулярному захоронению этого металла в земле, поэтому ни один из этих сценариев не может дать однозначного ответа на наш вопрос. Тем не менее, с одной стороны, мы можем сказать, что, как указывали другие ученые, нет ни текстуальных, ни археологических свидетельств широкого использования серебра в микенский период конца XIV и XIII вв., несмотря на тот факт, что серебро – особенно в форме сосудов – часто встречается в захоронениях на протяжении предыдущих двух столетий. С другой стороны, мы также можем сказать, что серебра в захоронениях было мало (и то исключительно в форме маленьких личных украшений) в XI-IX вв. в таких местах, как Лефканди. В то же время мы можем с большей уверенностью утверждать, что серебро производилось в Греции в то время, поэтому не только предметы из Восточного Средиземноморья поступали в это место в значительных количествах, но и протогеометрическая и субпротогеометрическая керамика создавалась по образу и подобию серебряных сосудов для питья, и очевидное присутствие финикийских контактов соответствовало огромному спросу на серебро в Леванте.
По поводу отношения греков к серебру в раннем железном веке можно сделать еще один вывод и поставить еще один вопрос. Вывод касается относительно внушительного количества серебряных личных украшений за 750-725 гг. до н. э., найденных в захоронениях в Питекузах на Искье (вулканический остров в Тирренском море, в северной части входа в Неаполитанский залив, у западного побережья Италии), в торговом поселении, с которым были связаны как греки, так и жители Востока. Речь идет о фибулах (металлическая застежка), серьгах, спиралях для волос, браслетах, нарукавниках и перстнях. Хотя некоторые из них, возможно, были импортированы из Леванта (общее название территорий стран восточной части Средиземного моря, в более узком смысле — Сирии, Палестины, Израиля и Ливана), но также возможно, что серебро обрабатывалось в металлургическом производстве в Маццоле, и можно было бы даже предполагать, что серебряные украшения были только в руках (и на телах) финикийцев или, возможно, коренных италийцев, а не у греков (если, конечно, такие различия имели какое-либо явное значение в Питекузах в VIII веке). На этом основании можно сделать вывод, что в целом те, кто населял или часто посещал Искью, проявляли большой интерес к серебру, причем до такой степени, что это археологически можно зафиксировать в современной Греции. В любом случае, это серебро подтверждает предположение о том, что греки не меньше чем финикийцы интересовались центрально-средиземноморским серебром, например, из Сардинии или полиметаллических источников Северной Этрурии (область на северо-западе древней Италии, граничившая на севере с Лигурией, Цизальпийской Галлией). Тот факт, что в питекузских захоронениях VIII века серебро было найдено в довольно крупных количествах, может свидетельствовать не только о том, что там торговали большим количеством серебра из Центрального Средиземноморья, но, и возможно, что некоторая часть населения не рассматривала (или пока не рассматривала) серебро только как товар, но еще и как хороший материал для украшений или, возможно, в качестве средства накопления богатства. Присутствие серебра может также указывать на то, что греки, живущие далеко от Эгейского моря и, возможно, находящиеся под влиянием местных обычаев италийцев, могли позволить себе использовать серебро для личных украшений. Однако, наряду с наличием свинцовых гирек весом в половину эвбейского статера, этот факт также может свидетельствовать о том, что греки, несмотря на наличие обильных месторождений серебра в Эгейском море, последовали за примером финикийцев, желая заполучить серебро из дальних регионов, возможно, отчасти ради снижения издержек, связанных с его приобретением из регионов, еще не полностью интегрированных в систему ценностей восточно-средиземноморской/эгейской экономической системы и отчасти потому, что исходя из своей особой роли владельцев серебра как товара, они никогда не могли получить в свои руки достаточное количество серебра. Здесь, безусловно, следует также учитывать появление серебра в форме этрусских буккеро («чернощековая керамика», разновидность керамических изделий древних этрусков, изготавливавшихся не ранее середины VII до начала IV вв. до н. э.) в VII веке, а значит, серебряные сосуды играли важную роль среди элит в Центральной Италии; некоторые серебряные сосуды сохранились из Этрурии VII-VI вв., в том числе, по крайней мере, один серебряный сосуд для питья с вырезанным концентрическим полукругом из Марсилианы д’Альбеньо в Этрурии, точный аналог которого в форме котилы (небольшая чашка с двумя ручками; употреблялась также как единица меры) буккеро можно найти в Музее Эшмола (старейший в мире общедоступный музей. Одно из четырёх музейных учреждений, действующих при Оксфордском университете).
Продолжение следует…
Долгожданная новинка 2023 года - новый Золотой червонец «Сеятель» - уже в Золотом Монетном Доме! Спешите приобрести!
